Перелом - Страница 61

- Не смей морщиться, когда я тебя целую, - заявила она.

- Не целуй так чертовски крепко. Немного погодя она сказала:

- Это плечо - последний подарок? Или ожидается нечто более?..

- Это все, - ответил я и рассказал о том, что произошло. В отредактированном варианте, без лишних деталей, но более или менее обо всем.

- А твой собственный любимый папочка знает об этом?

- Боже упаси.

- Но он ведь все равно узнает? И тогда поймет, чем обязан тебе.

- Я не хочу, чтобы он понимал, - возразил я. - Это только разозлит его.

- Милый человек твой папочка.

- Он такой, какой есть, - сказал я.

- И Энсо тоже такой, какой есть? Вернее, каким был?

Я улыбнулся одной половиной рта:

- Скажем, тот же принцип.

- А вы большой оригинал, Нейл Гриффон. Я не стал спорить.

- Долго еще он пробудет в больнице? - спросила Джилли.

- Не знаю. Он надеется скоро встать. Потом недели две физиотерапии и попрактиковаться с костылями или с чем там. Думает попасть домой до Дерби.

- А ты что будешь тогда делать?

- Не знаю, - ответил я. - Но отец пробудет в больнице по меньшей мере три недели, а правило рычага больше не действует… так что - не окажете ли любезность прибыть в Роули-Лодж?

- Гм… - Она задумчиво подняла глаза к потолку. - Мне нужно пристроить трехлетнюю девчушку-негритяночку в одну семью в Дорсете…

Я вдруг страшно устал.

- Ну ладно, забудем.

- Я могла бы приехать в среду.

Вернувшись в Ньюмаркет, я не сразу вошел в дом, а сначала походил по двору. Тишина и покой, и мягкий свет закатного солнца, сумеречные тени… Кирпичи казались розовыми и теплыми, кусты покрылись цветками, а за зелеными дверями «шесть миллионов фунтов» мирно хрустели овсом в кормушках. Спокойно во всех конюшнях, во многих денниках победители - атмосфера процветания и надежности.

Скоро меня здесь не будет; и Энсо нет, и Алессандро. Когда отец вернется, все пойдет по-прежнему, как будто в последние три месяца ничего не произошло. Он и с Этти и Маргарет опять будет работать, как раньше; а мне предстоит читать о знакомых лошадях в газетах.

Я еще не решил, чем займусь.

Конечно, я дозрел до отцовской работы, можно бы обзавестись собственной конюшней где-то в другом месте. Я не вернусь к антиквариату, и также понятно, что не стану больше работать на Рассела Арлетти.

Строить новую империю, как сказала Джилли.

А что, может быть.

Я заглянул к Архангелу, которого больше не охраняли люди, собака и электроника. Крупный гнедой жеребец поднял голову от кормушки и обратил ко мне вопросительный взгляд. Я невольно улыбнулся ему. Видно было, что скачки накануне дались ему нелегко, но он крепок, здоров и имеет неплохие шансы подарить победу в Дерби своему банкиру.

Я подавил вздох, вошел в дом и услышал телефон в конторе.

По вечерам в воскресенье часто звонят владельцы, но сейчас звонил не владелец, звонили из больницы.

- Весьма сожалею, - произнес несколько раз голос на другом конце провода. - Мы пытаемся найти вас уже несколько часов. Очень сожалеем. Очень сожалеем.

- Но как он мог умереть? - Я тупо твердил свое: - Я был у него сегодня днем и видел, что он в полном порядке. Он прекрасно себя чувствовал, когда я уходил.

- Вот сразу после вашего ухода, - сказали мне. - В течение получаса.

- Но почему? - Мой мозг отказывался признать этот факт. - У него всего лишь был перелом ноги… и кость срасталась.

Не хочу ли я поговорить с дежурным врачом, спросили меня. Да, я хочу.

- Когда я уезжал, с ним было все в порядке, - пс вторил я. - Он судно требовал!

- Ах да. Вы знаете, - произнес высокий голос, отягощенный профессиональным сочувствием. - Это… гм… это весьма типичный признак при легочной эмболии. Просил судно… очень типично. Но успокойтесь, уверяю вас, мистер Гриффон, ваш отец умер очень быстро. За несколько секунд. Именно так.

- Что такое легочная эмболия? - спросил я с ощущением полной нереальности происходящего.

- Сгусток крови, тромб, - с готовностью ответил врач. - К несчастью, нередко встречается у пожилых людей, которые определенное время были прикованы к постели. А перелом у вашего отца… что ж, это трагично, трагично, но, боюсь, типичное осложнение. Смерть всегда начеку, как говорят. Очень быстро, мистер Гриффон. Очень быстро. Мы ничего не могли сделать, поверьте мне.

- Я вам верю, - сказал я и подумал: он не мог умереть, это невозможно. Я разговаривал с ним сегодня днем…

Больнице нужны инструкции, деликатно напомнили мне.

- Пришлю кого-нибудь из Ньюмаркета, - невнятно ответил я. Катафалк из Ньюмаркета, чтобы привезти его домой.

Понедельник я провел в бесконечной болтовне. Разговаривал с полицией. Разговаривал с Жокейским клубом. Разговаривал приблизительно с дюжиной владельцев, которые звонили и спрашивали, что будет с их лошадьми.

Говорил, говорил и говорил.

Маргарет справлялась с кучей свалившихся на нее дел столь же спокойно, как со своей дочкой Сьюзи и ее подружкой. А подружка Сьюзи, по словам Маргарет, случайно доложила, что Алессандро не выходит из комнаты. Полиция привезла его в субботу утром, с тех пор он ничего не ел и не хочет ни с кем разговаривать, только кричит, чтобы оставили его в покое. Мама подружки Сьюзи сказала, что все бы ничего, но у Алессандро никогда не было денег, а счет оплачен только до прошлой субботы, и они намереваются просить его съехать.

- Скажите маме подружки Сьюзи, что у Алессандро есть деньги в Роули-Лодж, а также что в Швейцарии он будет очень богат.

- Обязательно, - откликнулась она и немедленно позвонила в гостиницу «Форбери».

Этти взяла на себя руководство обеими проездками, провела тренировки и исхитрилась выкроить время, чтобы отправить в Бат скаковых лошадей в соответствии с заявкой. Вик Янг, который ездил с ними, потом ругался, что ученик, скакавший на Пулитцере вместо Алессандро, никуда не годился.