Перелом - Страница 52

Лицо Энсо было так близко, что я видел черные поры на нездоровой коже.

Я ничего не сказал. Он не требовал обещаний. Он приказывал.

Отступив на шаг, он кивнул Карло. Тот полез в сумку с инструментом и вытащил из нее дубинку, очень похожую на ту, что я подобрал в деннике Бакрема.

Дадут сначала промазин? Никакого промазина.

Они не стали попусту тратить время: я же не лошадь, не взбрыкну. Карло просто подошел ко мне, поднял правую руку с резиновой дубинкой и ударил изо всех сил. Правда, к работе своей он отнесся серьезно, захотел сделать получше, чтобы было чем гордиться: перед ударом точно выбрал направление. Не самое губительное для меня: не вывернутый локоть, а ключица.

Не так страшно, мелькнула мысль в первые две секунды, когда только онемело плечо: жокеи в стипль-чезе то и дело ломают ключицы, падая с лошадей у препятствий, и не устраивают из этого трагедий… Но разница была, и заключалась она в том, что моя рука испытывала момент скручивания и напряжения, выражаясь техническими терминами. Здесь действовал принцип знаменитого рычага Архимеда: рука растянута, имеет точку опоры, и после удара концы ключицы разъехались в стороны. Когда онемение прошло, я почувствовал дикую боль, сухожилия на. шее напряглись как струны, силясь сдержать крик, рвущийся из глотки.

Передо мной смутно маячило лицо Энсо, ему тоже было больно: глаза сощурены, губы скривились, на лбу и около глаз прорезались морщины; и я поразился, осознав, что вижу на его лице зеркальное отражение собственной гримасы.

Когда его челюсть немного расслабилась, я догадался, что так было с моей. Когда его глаза приоткрылись и сверхнапряжение частично отпустило, я понял, что худшее позади.

Однако с его стороны это не было проявлением сострадания. Скорее работало богатое воображение. Он поставил себя на мое место, чтобы насладиться результатом своих усилий. Жаль, что он не прочувствовал это более досконально. Я бы сломал ему кость в любое удобное время, только попроси.

Энсо несколько раз резко кивнул в знак удовлетворения, но он еще не остыл, и где гарантия, что вечерняя работа закончена. Печально посмотрев на револьвер, он отвинтил глушитель и протянул обе вещички Кэлу, а тот убрал их с глаз подальше, под объемистый плащ.

Энсо подошел ко мне. Провел пальцем по моей щеке и стер с нее ручей пота. Потом сказал твердо:

- Алессандро будет скакать на Архангеле. Иначе я сломаю тебе другую руку. Так ж, как эту.

Я ничего не сказал. Если честно - не мог.

Карло снял ремень с моей правой кисти и положил вместе с дубинкой в дорожную-сумку. Вся троица повернулись ко мне спиной и зашагала через поле а лесок к своему «мерседесу».

У меня ушло немало времени, чтобы дюйм за дюймом добраться правой рукой до левой и расстегнуть второй ремень. После этого я сел на землю, прислонившись спиной к столбу, чтобы прийти в себя. Не слишком-то мне это удалось.

Я посмотрел на часы. Восемь вечера. Там, в «Форбери», сели за стол. Энсо, вероятно, уписывает все, что ему подают, с большим аппетитом.

В теории это выглядело вполне обоснованно - что проще всего одержать над Энсо победу, переманив на свою сторону его сына. На практике, когда я осторожно прижимал к груди жутко болевшую левую руку, меня охватывало сомнение, стоит ли душа Алессандро полученных из-за него неприятностей. Надменный, вероломный, испорченный маленький ублюдок… но мужество, решительность, талант - тоже при нем. Скромных размеров поле битвы, разрываемое на части лояльностью по отношению к отцу и жаждой самоутверждаться. Пешка, которой каждый стремится завладеть в пылу жаркой схватки. Но эта пешка могла стать ферзем… и тот, кто захватит пешку, выиграет схватку.

Я вздохнул и медленно, морщась от боли, поднялся на ноги. Никто, кроме меня, не позаботится, чтобы я был дома и в повязке.

Я пошел пешком. Тут было меньше мили. Но все равно далеко.

К счастью, старый доктор оказался дома, когда я позвонил.

- Как это вам удалось упасть с лошади и сломать ключицу в такой час? - допытывался он. - Разве не всех лошадей уводят с Пустоши еще до четырех?

- Послушайте, - еле ворочая языком, бормотал я. - У меня сломана ключица. Прошу вас приехать и помочь мне.

- М-м-м… Хорошо.

Доктор приехал через полчаса, экипированный устройством, по виду похожим на пару резиновых обручей. Ключичные кольца, объяснил он, надевая мне на каждое плечо по кольцу и стягивая их на спине.

- Чертовски неудобно, - пожаловался я.

- Ну, когда упадешь с лошади…

Он откинул голову и дальнозоркими глазами оценил дело рук своих со спокойным профессионализмом. Перевязывать сломанные ключицы в Ньюмаркете приходилось так же часто, как прописывать таблетки от кашля.

- Примите кодеин, - посоветовал он. - У вас есть?

- Не знаю.

Он прищелкнул языком и извлек пакетик из своей сумки.

- По две таблетки каждые четыре часа.

- Спасибо. Большое спасибо.

- Все в порядке, - сказал он, кивая. Он закрыл сумку и защелкнул замок.

- Хотите выпить? - спросил я, когда он помогал мне влезть в рубашку.

- Думал, вы так и не предложите, - ответил он улыбаясь и управился с большой порцией виски так же умело, как с повязкой.

Я поддержал компанию, и алкоголь оказал весьма существенную помощь кодеину. За стаканчиком я спросил, не знает ли он, какая болезнь приводит к стерильности.

- Что? - спросил он удивленно, но ответил без колебаний. - Только две, на самом деле. Паротит, то есть свинка, и венерическое заболевание. Но паротит очень редко приводит к полному бесплодию. Обычно поражается только одно яичко, если такое осложнение вообще имеет место. Сифилис - тот поражает наверняка. Но при современных методах лечения болезнь не заходит так далеко.