Перелом - Страница 44

Мы выпили за победу «Шато Фижак» шестьдесят четвертого года, а из уважения к швам черной тряпицы ели дыню и мясо, строго приказав себе не смотреть на пудинги.

За кофе Джилли сообщила, что, поскольку число сирот продолжает сокращаться, она более или менее предоставлена сама себе, и не мог бы я подумать еще раз и позволить ей приехать в Ньюмаркет.

- Нет, - ответил я резче, чем хотел.

Она выглядела немного обиженной, это было совсем не похоже на нее, и я забеспокоился.

- Ты помнишь те ссадины, что были на мне больше месяца назад? - спросил я.

- Да, помню.

- Так вот… это было началом довольно неприятной дискуссии с человеком, неукоснительно выполняющим свои угрозы. До сих пор я противостоял ему кое в чем, и в настоящий момент сложилась своего рода патовая ситуация. - Я помолчал. - Я не хочу нарушать этот баланс. Не хочу давать ему никаких рычагов воздействия. У меня нет жены, нет детей и близких родственников, за исключением отца, но он под надежной охраной в больнице. Нет никого, кому может угрожать враг… ни одного человека, ради спасения которого я сделаю все, что он скажет. Но ты понимаешь… если ты приедешь в Ньюмаркет, такой человек появится.

Джилли долго смотрела на меня, переваривая полученную информацию, но обиду прогнала сразу. И наконец изрекла:

- Архимед говорил, что если бы нашел точку опоры, то перевернул бы весь мир.

- Ну и что?

- Это он о рычаге, - сказала она улыбаясь. - Ты необразованный гусак.

- Не будем давать Архимеду точку опоры.

- Не будем. - Она вздохнула. - Не бери в головенку еще и это. Я не стану наносить тебе визитов, пока сам не пригласишь.

Дома, лежа рядом в постели, мы в дружеском согласии просматривали воскресные газеты. Она нарушила молчание, спросив:

- Ты представляешь, что последует, если он не найдет рычага?

- Что?

- Еще больше ссадин.

- Только если я сам до этого доведу.

Она повернула голову на подушке и посмотрела на меня:

- Ты же чертовски хорошо знаешь, что я права. Не так уж ты глуп.

- До этого не дойдет.

Она вернулась к «Санди таймс».

- Здесь объявление о путешествии на грузовом судне в Австралию… Не будешь ли ты чувствовать себя в большей безопасности, если я отправлюсь в путешествие на грузовом судне в Австралию? Может, ты хочешь, чтобы я уехала?

- Да, хочу, - ответил я. - И нет, не хочу.

- Просто предложение.

- Отклоняется.

Она улыбнулась:

- Тогда не стоит класть это объявление на видное место.

- Не стоит.

Она отложила газету.

- Так насколько сильным рычагом воздействия ты считаешь меня?

Я бросил на пол «Обсервер».

- Сейчас покажу, если хочешы

- Пожалуйста, покажи, - сказала она и выключила свет.

Глава 12

- Я бы хотел, чтоб ты поехал на скачки в моей машине, - сказал я Алессандро утром в среду, когда он появился к первой проездке. - Дай Карло выходной.

Он с сомнением обернулся на «мерседес», где, как обычно, сидел Карло, задумчиво разглядывая манеж.

- Он считает, что я слишком много общаюсь с вами. Он будет возражать.

Я пожал плечами: как хочешь, - и отошел, чтобы сесть на Клауда Куку-ленда. Мы повели лошадей на Уотерхолл, где Алессандро проскакал на Бакреме и на Ланкете, а Этти ворчливо сказала, что оба раза он показал себя очень неплохо. Около тридцати других лошадей, которых мы взяли туда, тоже работали вполне удовлетворительно, а победитель приза Линкольна все еще вызывал улыбки и добродушные шутки. Вся конюшня ожила в эту неделю.

Пулитцера отправили в Каттерик рано утром в меньшем из двух наших фургонов в сопровождении собственного конюха, а также Вика Янга, который отвечал за лошадей в поездках. Он был находчив и сообразителен, Этти считала его своей правой рукой. Достигнув среднего возраста, он располнел и не мог объезжать молодняк, зато его вес приносил неоценимую пользу при решении вопросов силовым путем. Вик Янг всегда действовал на свой страх и риск, и нам просто сильно повезло, что его действия были направлены исключительно во благо конюшни. Как все наши лучшие старые работники, он был по-настоящему предан своему делу.

Когда, переодевшись, я вышел из дома, чтобы ехать на скачки, Алессандро поджидал меня около «дженсена», а Карло сидел в «мерседесе» в шести футах от моей машины.

- Я с вами, - твердо заявил Алессандро. - Но Карло поедет следом.

- Прекрасно, - кивнул я.

Я сел на водительское место, подождал, пока он устроится рядом, завел мотор и выехал из ворот под конвоем Карло.

- Отец приказал ему ездить со мной повсюду… - объяснил Алессандро.

- И он не осмеливается нарушить приказ, - закончил я за него.

- Точно. Отец приказал ему также обеспечить мою безопасность.

Я бросил взгляд в его сторону.

- А ты не чувствуешь себя в безопасности?

- Никто не решится причинить мне вред, - просто ответил он.

- Все зависит от того, какая будет от этого польза, - ответил я, увеличивая скорость на выезде из Ньюмаркета.

- Но мой отец…

- Я знаю, - прервал я. - Знаю. И не имею ни малейшего желания причинять тебе вред. Ни малейшего.

Алессандро успокоился, удовлетворенный моим ответом. Но я отметил, что оказывать давление можно не только на меня, но и на моего противника, а Энсо, в отличие от меня, был уязвим: во имя безопасности дорогого ему человека его можно было принудить к чему угодно. Допустим, предавался я праздным мечтам, я похитил бы Алессандро и запер его в удобном подвале своей квартиры в Хэмпстеде. Тогда Энсо был бы у меня в руках, что называется, «зуб за зуб».

Я коротко вздохнул. Слишком много возникнет проблем. И поскольку я хотел от Энсо только одного: чтобы он слез с моей шеи и убрался из моей жизни до того, как отец выйдет из больницы, похищение Алессандро явно не было кратчайшим путем к цели. Кратчайший путь - это, очевидно, закрытие Роули-Лодж. А жаль…